Ник О`Донохью - Ветеринар для Перекрестка
— Перевезите его туда. — Он показал на дверь палаты рядом с операционной. — Завтра дверь можно будет держать запертой и повесить объявление, что палата на ремонте.
Студенты отвезли каталку в палату. Конфетка склонился над грифоном:
— Асту… Прошу прощения. Грифон!
— Да, — прошептал тот хрипло, не поворачивая головы.
Конфетка начал говорить медленно и громко, как если бы обращался к старику или иностранцу:
— Мы должны будем понаблюдать за тобой, пока твое состояние не стабилизируется. Поставим капельницу и будем менять бинты по мере надобности. Сразу оперировать тебя нельзя, но каждый час мы будем проверять все показатели.
— Прекрасно. — Ответ был еле слышен. Анни приготовила капельницу, Бидж установила кислородную палатку. Дэйв протер спиртом выбритое место на лапе, и Бидж, благодаря судьбу за то, что вены грифона еще не спались, ввела катетер.
Грифон повернул к ней голову — поднять ее он уже не мог. — Спасибо, — прошептал он, быстро и неглубоко дыша. — Вы славные ребята. — Глаза его закрылись. Все студенты положили руки ему на бок, чтобы удостовериться, что он еще дышит, хотя было видно, как его грудь поднимается и опадает, никто не торопился убирать руку.
Бидж хотелось остаться одной, и поэтому она вышла из палаты не через ту же дверь, что и остальные. Девушка оказалась рядом с коротким коридором, ведущим к смотровому окну в операционную. Дверь была приоткрыта, и, заглянув туда, Бидж обнаружила Лори. Та стояла, глядя через окно в операционную, и непрерывно курила. Лицо ее было белее мела. Рядом стоял Конфетка, казавшийся в этот момент очень молодым и неловким.
— Если тебе нужно домой, ты иди. Некоторое время все равно мы ничего предпринять не сможем.
Лори прикурила очередную сигарету от окурка предыдущей и ответила:
— Если он у тебя, сукин ты сын, умрет на столе, ты живым из операционной не выйдешь. Конфетка мрачно посмотрел на нее:
— Я не рискну его оперировать. Он потерял слишком много крови. Мы сделали что могли — перевязали раны, поставили капельницу с физраствором и кислородную палатку, — и все. — По его тону было ясно, что этого недостаточно. Конфетка добавил, как бы оправдываясь: — Ведь мы же не можем сделать переливание крови — нет даже подходящей для него плазмы.
Лори докурила очередную сигарету и затушила окурок о стену:
— Я посижу с ним. Прости меня, я не должна была так с тобой разговаривать.
— Да ладно. — Конфетка протянул руку. — Сигареты у тебя еще есть?
Лори дала ему сигарету. Конфетка отломил фильтр, виновато улыбаясь:
— Я раньше курил «Кэмел». — Он затянулся и закашлялся. — Семь лет как бросил.
Бидж повернулась и вышла через другую дверь. Услышав какие-то звуки из ординаторской, она заглянула туда.
Дэйв вытряхнул книги из своего рюкзака и теперь нагружал его медицинским оборудованием: иглами для забора крови из вены, пластиковыми трубками, стерильными резиновыми мешками для донорской крови.
— Я сложу твои книги, — сказала Бидж. Дэйв резко обернулся на ее голос. Бидж бросила внимательный взгляд на мешки для донорской крови.
— Я наделал много глупостей, согласен, — сказал Дэйв вызывающе, — но то, что я намерен сделать, не так уж глупо.
— Только опасно.
— Ну и что? — На сей раз это не было бравадой — Если бы было что-то, что сработало бы лучше, поверь, я не стал бы нарываться на неприятности.
Бидж обдумала ситуацию:
— Я зайду в библиотеку. Заезжай за мной туда через пятнадцать минут. И не забудь сумку-холодильник.
Глава 27
Не знай Бидж о том, что смертельно больна, она никогда не решилась бы сесть на мотоцикл позади Дэйва.
Не то чтобы он не был заботлив: он даже настоял на том, чтобы отдать ей свой шлем. Бидж не могла отказаться: ей пришлось бы объяснять, что она рискует меньшим, чем Дэйв. Но когда шоссе осталось позади, никакие рациональные соображения уже не могли бороться с инстинктом самосохранения.
Заднее сиденье мотоцикла было снабжено ременной петлей, и сначала Бидж держалась за нее. Этого было достаточно на шоссе, но потом началась грунтовая дорога с глубокими колеями и кучами гравия на обочинах, мотоцикл стал опасно подпрыгивать и наклоняться в сторону.
Бидж обхватила Дэйва правой рукой за талию — сначала слегка, потом изо всех сил. Гравийное покрытие кончилось, и дорога пошла круто вверх. Дэйв не сбавлял скорости несмотря ни на что, даже когда начались крутые повороты. Мотоцикл в отчаянном ритме почти ложился то на один бок, то на другой. Бидж была благодарна судьбе: ее тело достаточно послушно откликалось на приказы мозга.
Бидж прижалась к спине Дэйва и согнулась так, чтобы иметь возможность смотреть на ксерокопию карты, которую она в последний момент сняла с Книги Странных Путей в библиотеке. При той сумасшедшей скорости, на которой Дэйв вел мотоцикл, она едва успевала в нужный момент высовывать голову из-за его плеча и выкрикивать указания: «Налево! Прямо! Направо, теперь налево, теперь прямо! Средняя дорожка…» Дэйв так резко сворачивал в последний момент, что Бидж иногда успевала бросить быстрый взгляд на ответвления дороги, мимо которых они проезжали. Там мелькали пальмы, гигантские цереусы, освещенные солнцем ветряные мельницы — и один раз, к ужасу Бидж, существо с кожистым человекообразным телом и головой черепахи, бросившее на них пристальный взгляд, но, к счастью, не сделавшее попытки схватить их.
За мостом-глыбой начался самый трудный участок дороги — ее только недавно вымостили булыжником, и кучи земли на обочинах были еще рыхлыми и влажными. Дорожные команды работали здесь, по-видимому, накануне. Бидж внимательно проверяла все повороты, надеясь, что за последние недели она стала читать карту лучше, тем не менее она чуть не опоздала крикнуть: «Направо!» Дэйв, не сбавляя скорости, резко повернул, до них донесся звук тысяч шепчущих голосов — и резко оборвался, как только они миновали перекресток.
Наконец мотоцикл выехал на дорогу над рекой. Бидж с облегчением ослабила свою мертвую хватку на талии Дэйва.
Они миновали долину, где Бидж лечила единорога, и свернули у «Кружек». До Бидж донеслись звуки чего-то, похожего на волынку, и ритмичный топот ног. Она так хотела бы присоединиться к танцующим… Дэйв сгорбился над рулем мотоцикла и нажал на газ.
Минут через двадцать они проехали то место, откуда забрали птенца рок. Бидж невольно взглянула вверх, но не увидела никого из Великих. Теперь она держалась за Дэйва обеими руками: на дороге было столько камней и выбоин, что мотоцикл выписывал какую-то сумасшедшую синусоиду.
По обеим сторонам дороги высились утесы, все теснее смыкающиеся вверху. Прежде чем они совсем закрыли небо, Бидж заметила на дальних горных вершинах растрепанные охапки хвороста. Только прикинув расстояние до гор, Бидж сообразила, что видит гнезда, сооруженные из целых стволов деревьев. В конце концов Дэйву пришлось сбавить скорость: дорога превратилась в две выбитые колесами колеи. Деревьев вокруг стало меньше, только иногда между выветренными скалами мелькали искривленные стволы. Скальные стены ущелья, испещренные темными отверстиями пещер, почти сомкнулись. Дорога стала совсем непроезжей, ее пересекали русла, по которым с крутых склонов во время дождя стекала вода.
